Елена Владимировна Ступникова: "Мне было всего 3 года, когда война началась"

Пожалуй, самое непростое редакционное задание – интервью с ветеранами, с людьми, пережившими войну, а тем более… с детьми войны. Всегда безотчетно испытываешь неловкость в беседе с ними, какое-то генетическое чувство вины «Почему они?», замешанное на бесконечной благодарности. После таких бесед хочется кричать: «Такого больше не будет!», хочется подойти к своему ребенку, обнять и сказать: «Я для тебя сделаю все, что в моих силах». 
 
В 20.00 набираю номер. На том конце – Елена Владимировна Ступникова, как говорят сегодня, «ребенок войны», уроженка Ленинграда, прожившая большую часть своей жизни в Самаре и вернувшаяся в Санкт-Петербург, будучи уже в очень почтенном возрасте. «Вернулась домой», – признается позже в беседе сама Елена Владимировна. 
 
«Я? Почему? – искренне удивляется наша героиня звонку. – Что рассказывать?» 
«Все, – наивно и безапелляционно вырвалось в ответ. – Рассказывать надо, и как можно чаще, о том, чем вы жили, как было…  Чтобы мы помнили. И чтобы понимали, что были такие маленькие граждане большой страны, которых, к сожалению, с нами с каждым годом становится  все меньше.  И, наверное, для того, чтобы не повторять ошибок прошлого». 
 
Детство. Ленинград.

 
«Мне было всего 3 года, когда война началась. Я маленькая была, всего не помню. Но всю войну мы прожили в Ленинграде, с мамой, папа воевал, всю войну прошел, рядом его не было. А мама была очень решительной и, мне кажется, ничего не боялась. А ей было-то всего 25 лет. Забиралась на крыши, следила за «зажигалками» и на все разговоры только отвечала: «кто, если не я». Она, да и многие, кто пережил блокаду, не любила говорить и рассказывать про это. Только много позже, когда вышла «Блокадная книга», мама сказала мне: «Там все про нас с тобой». И я плакала, читая воспоминания, тяжело», – аккуратно начинает беседу Елена Владимировна. «Помню, в наш дом попала бомба», – продолжает героиня. Для человека мирного времени такие воспоминания – шок. Для поколения войны – данность. После разрушения дома маленькая девочка Леночка вместе с мамой перебралась жить к тете: «Была очень маленькая комнатка, где мы жили, а у тети были двое сыновей, 7 и 9 лет. И почему-то так мне запомнилось, как хлеб резали, аккуратно на листочке, оставались крошки, и я залезала на стол и говорила, что это наши крошки. Мама меня журила, что нельзя пальчиками собирать крошки в рот /смеется/. И до сих пор, уже со своими взрослыми детьми и внучкой, мы смеемся, когда я так делаю. Не хватало еды, что говорить…» Не хватало еды и после войны. Шел 1945-й, Лена – уже ученица 1 класса, но хлеб все еще по карточкам. Кормили в школе: «Учились одни девочки, и были большие классы, человек по 40. Я помню наш школьный обед: стакан чая, на нем кусочек хлеба, а на блюдце немного винегрета. И когда мы спускались в помещение типа столовой, кто-то быстрее меня прибегал, рассаживались, и оказывалось, что у некоторых хлеб уже съеден. Досыта никто не ел». Дальше, конечно, становилось с каждым годом легче, лучше. «Во дворе жила зажиточная семья, если можно так сказать, их дочка выносила во двор разные вещи, то куклу, то еще что-то, а мы как дурачки /смеется/ вокруг нее толпились, очень хотелось подержать эту куклу, и она давала, но только на 2 минуты. Тогда у меня уже была сестренка, ей было годика 2, и я больше для нее эту куклу ждала.  А потом, помню, вышла она как-то раз с таким красивым куском белого хлеба, с маслом… Мы пришли домой, и я маме говорю: «Мама, знаешь, какую булку вкусную она ела!» А мама отвечает, улыбаясь: «Вы пробовали, что ли?». Конечно, мы не пробовали, никто с нами не делился». 
 
А помните День Победы?
Вы знаете, День Победы не помню. Многие рассказывают, что вот, мол, с мамой ходили на салют. Я такого не помню. Мы жили далековато, а салюты – они всегда на Неве. Поэтому в основном помню этот день по рассказам, по фотографиям. Но все в памяти, конечно.
 
Празднуете сейчас День Победы?
Да, конечно, это очень большой праздник. Обязательно созваниваемся с теми, кто еще жив, поздравляем друг друга. 
 
Что желаете? 
Здоровья! 
 
Папа воевал, всю войну прошел, рядом его не было.
А мама была очень решительной и, мне кажется, ничего не боялась.
А ей было-то всего 25 лет. 
 

Юность. Ленинград – Куйбышев
 
Жизнь потихоньку налаживалась, я окончила школу, поступила в Ленинградский институт железнодорожного транспорта. Написала диплом. Настало время распределения – тогда всех после института распределяли, была такая практика. Я думала, конечно, куда? И мой сосед тогда посоветовал: «Лена, езжай в Куйбышев». Потом я встретила своего доктора, знаете, нас, детей блокадного Ленинграда, обязательно наблюдал доктор, все-таки непростое время мы пережили. И вот она встретила меня, уже взрослую девушку, и сказала: «Лена, уезжай, для твоего здоровья нужен другой климат, не ленинградский». Мы поговорили с супругом, и я написала заявление на распределение в Куйбышев. Супруг приехал позже, примерно через год. Я очень полюбила Куйбышев, теперь Самару, а как можно не полюбить Волгу и город такой хороший. Помимо основной работы на железной дороге активно занималась общественной деятельностью. В Самаре немало блокадников, было организовано общество «Жители блокадного Ленинграда», там я работала. Через некоторое время даже стала его председателем. Мы хорошую работу вели тогда, помогали людям, концерты проводили, много писем писали, чтобы нам оказывали финансовую помощь. И много чего было сделано. В парке Победы был построен Дом ветеранов, там у нас было свое помещение, где мы проводили организационные собрания. Жизнь кипела. Но основная работа, конечно, велась в школах: мы проводили классные часы, рассказывали детям о войне, о блокаде Ленинграда, помогали создавать школьные уголки памяти, музеи. Например, у меня и мама была награждена медалью «За оборону Ленинграда», и тетя родная, у которой мы жили, тоже имела медаль. Я взяла эту медаль, написала про  свою тетушку и передала награду в школьный музей. 

 
 
Скучаете по Самаре? 
А как не скучать, столько лет прожила, многое стало родным. Волга ни с чем не сравнима. У нас была лодка резиновая, и мы с мужем и сыном переправлялись на другой берег от Самары… Такая красота, муж рыбачил. Жизнь. 
Наши дни. Санкт-Петербург
 
Почему все-таки решили вернуться в Санкт-Петербург? 
В 2005 году вернулась в Петербург. Младшая сестренка моя давно говорила про переезд, очень хотела туда, плюс дети там, внучка… Супруга не стало, в общем, все как-то сложилось, и решение было принято. Было непросто, честно говоря, но вот теперь я в Петербурге. 
 
Вернулись домой... 
Да. Но я часто приезжала в Санкт-Петербург из Самары, к маме. Мама с папой приезжали в Самару, то есть связь с родным городом окончательно не была порвана. 
 
Город сильно изменился с момента, как в 22 года вы уехали в Самару?
Я свой город так люблю! Центр, по-моему, такой же, каким был раньше. Сейчас идешь и вспоминаешь: мы же тут ходили, по Невскому проспекту до Московского вокзала и обратно. Детство мое прошло на Исаакиевском соборе. Я очень хорошо помню, как колонны собора были повреждены бомбежками и как потом их отреставрировали, сделали так, что ничего не видно. А мы ходили пешком с мамой и сестренкой в скверик возле Исаакиевского собора гулять, на скакалке прыгать. А когда мне было лет 12, папа сказал: «Надо подняться на самый верх собора». И мы поднялись, тогда еще можно было, и такая красота была, не описать. На всю жизнь запомнила. Я вообще любила с высоты на город смотреть, помню, мама меня все урезонивала, чтобы я в окно не высовывалась: «Высоко, упадешь!». А я любила смотреть на все эти крыши, на город любимый. А сегодня идешь по улице и видишь объявления: « Экскурсии по крышам Санкт-Петербурга» – так забавно, моя детская страсть превратилась для гостей города в интересный способ познакомиться с Петербургом. 
 
Вы счастливы?
Счастье… Оно такое удивительное, счастливым можно быть каждый день, по разным причинам. Многое остается в прошлом, ты сожалеешь о потерях, о людях, но это жизнь. Она идет. И счастье идет вместе с ней. 
 
 
 
 
09 мая 2023
Читайте также:
Наверх