День со звездой. Андрес Петрочелли

Cobre

Звезда стрит-арта, а может быть, даже уже и легенда, художник-муралист Cobre, Андрес Петрочелли принял участие в Samara Ground Art Festival. Вы же видели портрет космического мальчика на фасаде дома на Галактионовской,2?  Это его работа, за которой следили жители дома, прохожие на протяжении двух недель. Мы встретились с Андресом в последний день лета и в последний вечер перед тем, как он, согласовав последние детали, наконец-то сможет приступить к работе.  История Cobre противоположна той распространенной, где родители-прагматики душили в сыне талант и отбирали баллончики с краской, «потому что это не серьезно». Его поддерживали с детства и верили в его путь. Может быть, поэтому Андрес не только крутой художник, космополит, не имеющий ни к себе, ни к миру претензий. Он человек, с которым можно поболтать искренне обо всем на свете. А мальчик с мурала – это его сын.    



Сколько муралов ты уже посвятил своему сыну?
Восемь! А ему всего 4 года. Но его это не особенно трогает.  Каждый раз, когда я показываю ему фотографию его портрета на здании, расположенном  в другой части света, он говорит лишь «ок» и бежит дальше играть или смотреть мультики. Следуя его представлению о мире, отцы для того-то и нужны, чтобы рисовать своих детей на муралах.


 
Мы стоим на самой большой площади Европы, разговариваем про советский неоклассицизм, недружелюбную  испанскую полицию, о том, почему в Самаре много церквей, а в Аргентине их почти не встретишь. Сетуем на то, что в Америке совершенно не умеют готовить стейки, а в России – делать автомобили, узнаем, кто из нас когда родился, и выясняем, что разница между нами всего-то в десять дней. Говорим много, обо всем подряд и забываем, что познакомились лишь десять минут назад и вообще-то собрались для интервью. 



 
А твои собственные родители как отнеслись к тому, чем ты занимаешься? 
Поддерживали меня во всем. Когда я подростком увлекся граффити, мама, посмотрев на все это, единственное сказала, что лучше бы мне рисовать людей, характеры, потому что в этом я хорош. И она оказалась права! Портреты – то, что я действительно люблю. 

Далеко не каждый стрит-арт художник может рассказать подобную историю.  
Это правда. Я встречаю многих людей разных возрастов, уверенных, что работа – это жертва. 

Да-да, еще лучше, если и вся твоя жизнь – сплошное  жертвоприношение.
Точно, это как маркер того, что ты живешь правильно. Потом, может быть, тебе посчастливится в награду за страдания купить себе Ferrari.  Но при этом ты не наслаждаешься жизнью – процессом, состоящим из маленьких шагов. Когда ты готов работать по 12 часов не ради денег или из-за дурацкого «должен», а потому что это дает тебе возможность опровергнуть на время закон гравитации и подняться над рутиной. Это волшебно! 
В момент, когда я делаю паузу в работе и, стоя на высоте, оборачиваюсь в сторону города – внутри меня что-что замирает. Вот прямо как сейчас. 


 
Андрес стоит на парапете в сквере Пушкина и смотрит в сторону пивзавода, как рядовой турист отмечая, что пиво у нас неожиданно классное, а здание театра драмы фантастически красивое, монастырь – вообще космос, и жалко, что он здесь уже неделю, но потратил ее преимущественно на сон и подготовку к работе, а мы – молодцы, что показываем ему город, но вот где лоси?
 
Перед тем как приехать в Россию, я думал, что здесь кругом лоси. Водка, балалайка, угрюмые люди и лоси. 

Лоси? Это новые медведи, что ли, в типичном представлении о России? Благодаря шуткам в «Южном парке» кажется, что они  навсегда закреплены за Канадой?
И это не шутка! Они там и правда кругом. Черт, теперь я кажусь туристом- увальнем, делающим вид, что знает что-то о России, но на самом деле полный ноль. Знаю наверняка, в Самаре потрясающие закаты над Волгой. Уверен, ваша жизнь тесно связана с рекой: лодки, прогулки по реке, рыбалка, коньки зимой.

Если бы я ставил целью угождать людям, я бы работал в McDonald’s. Потому что я точно бы знал, что от меня хотят получить.

Да, но знаешь, думаю, мы недостаточно ценим то, что живем на Волге.    
Как и все люди в мире. Большинство из нас сфокусированы на том, что они не имеют, нежели на вещах, которые у них уже есть.

Ты ощущаешь себя свободным человеком?
Да! И я прекрасно отдаю себе отчет в том, что я везунчик. Я увлекся стрит-артом, когда мне было всего 14 лет. Ребенок! Потом я поступил в университет, работал в киноиндустрии, но хобби, именно так я и относился к рисованию, я не оставлял. В какой-то момент осознал, что оно превалирует над всеми остальными вещами в моей жизни и я рисую все больше и больше, а потом – бум! И  мои фото во всех СМИ Аргентины. 



И что, даже ни разу проблем с полицией не было?
Когда-то я был подростком и рисовал граффити. Потребовалось немало опыта, времени и разговоров с полицией, чтобы понять: не стоит делать граффити на только что отреставрированном здании. 

Как ты объясняешь свой успех?
Я не знаю! Я просто получал удовольствие от рисования, не ожидал многого от этого. Но уже с 16-17 лет я начал ездить по миру и рисовать муралы.  А дальше – как снежный ком, чем больше стран ты посещаешь, чем чаще тебя приглашают. После фестиваля в Дубае с известными, большими именами художников меня начали приглашать в Америку, Европу, а вот теперь и в Россию. Единственная проблема с моей карьерой – это то, что из-за разъездов я не могу проводить с сыном столько времени, сколько хотелось бы.  


 
Мы спускаемся к Волге. Андрес рассказывает, что иногда скучает по временам, когда был анонимным художником, но вовлеченность в различные коллаборационные проекты в разных точках мира не позволила оставаться в тени своих работ. И в то же время идея граффити как протестного искусства ему совсем не близка. Он спокойно воспринимает то, что его муралы периодически подвергаются вандализму со стороны граффитистов, потому что с точки зрения протестного андерграунда он «слабачок». И что в 14, что в свои 34 не считает нужным использовать возможность  общаться с большим количеством людей посредством искусства на темы политики или религии. 

Как только ты занимаешь определенную политическую позицию и начинаешь транслировать ее вовне, ты попадаешь в ловушку. Одни против тебя, другие используют твое имя в своих целях. 

После прогулок по городу мы останавливаемся на ужин в Mr. Hadson. Занимаем позицию на веранде с видом на Волгу. Вечное течение большой реки наталкивает на размышления о ценности вот таких моментов. 
 
Андрес, почему ты называешь себя Cobre?
Cobre в переводе с испанского значит «медь». Ребенком я занимался BMX. Это целая субкультура со своими правилами, ритуалами. В то же самое время, не знаю как здесь, но в Аргентине был страшно популярен анимационный сериал SilverHawks /«Серебряные Ястребы» в русском переводе. – прим. ред./.  Все персонажи были из серебра, а самый младший – Коппер Кидд – из меди. Так как я был самым младшим в группе BMX, ребята прозвали меня Коппер Кидд – Cobre.  Штука в том, что в этой тусовке ты не можешь выбрать себе имя, тебе его дают. Я уже давно не «кид», поэтому просто «кобре». 

Что насчет конфликта с самим собой из-за того, что далеко не всегда получается рисовать то,
что ты действительно хочешь?
Мне кажется, мне удается соблюдать баланс. Я прекрасно понимаю, что заказы продвигают меня как художника в мире.  Если бы я хотел работать только ради себя,  я сидел бы в своей студии и рисовал на холсте. Возможно, мне потребовалась какая-то работа, которая приносила бы мне деньги.  Но я изначально выбрал стрит-арт, обращенный к большой аудитории. Взять, скажем, этот дом на Галактионовской. Ребята из Samara Ground пригласили меня нарисовать мурал.  Сколько человек проживает в том доме? Думаю, 300  точно. Еще больше людей ежедневно видят его, проходя мимо. Я прекрасно понимаю, что им не все равно, что там будет нарисовано. Даже если у меня было другое видение мурала, то я должен учитывать то, что жители вряд ли захотят, чтобы их дом ассоциировался с печалью, угнетением, потому что я решил нарисовать какой-то драматичный мурал.  

Бэнкси – это Месси от мира стрит-арта. В том плане, что он/они, кто бы не скрывался под этим псевдонимом, - чистый гений.

Не обидно, что у тебя огромное количество потрясающих персональных работ,
но известен в мире ты как художник, который нарисовал Месси в Барселоне? 
Это отстой! Ведь дело в том, что людям все равно, кто и как нарисовал мурал с Месси – им нравится сам факт того, что они видят перед собой портрет Месси.  Но получается так, будто ты выезжаешь за счет известного человека, ведь тебя теперь знают как автора мурала, посвященного ему. А я совсем не добивался славы, да еще и таким образом. 

Поэтому твой Месси такой грустный и усталый?
Возможно. Мой тип искусства – это реализм. Портреты. Да, это легкий вид жанра для восприятия. Ничего не нужно додумывать. Прелесть муралов в том, что это искусство для всех.  Для тех, кто проезжает мимо на Ferrari,  и для бездомных. Проще этого могут быть только муралы – портреты известных людей. Поднял голову, бум: «Это ж Месси». Все просто. Скучно. 

Извини, что я это скажу, но есть же Бэнкси. Ему/им удается сохранить приватность, кажется, делать то, что хочется.
Бэнкси – это Месси от мира стрит-арта. В том плане, что он/они, кто бы не скрывался под этим псевдонимом, – чистый гений.  Он с другой планеты. Но для меня нет причин копировать его стиль, он такой один, все подражатели – это копия.
 

 
В это время нам приносят заказ. Андрес заказал по максимуму «локального». Дымящийся волжский судак с картошечкой – вишенка на торте. Аргентинскому гостю местная гастрономическая достопримечательность, которая, кстати, пришлась по вкусу, напомнила о том, как давно он не был дома, где барбекю с семьей каждое воскресенье, мамины эмпанадас и шикарные стейки.   
 
Ребята, вы знаете, что в Аргентине самые шикарные стейки?

Знаем, мы же выросли на аргентинских сериалах. «Камбьо долор пор либерта-а-а-ад» и все такое.
Серьезно? Это безумие! Даже не догадывался. Мне сейчас немножечко неловко. Наталья Орейро здесь большая звезда, говорите? Вот это неожиданно.   

Как ты относишься к критике?
Невозможно нравиться всем. А большинству ты и вовсе просто безразличен.  
Если бы я ставил целью угождать людям, я бы работал в McDonald’s. Потому что я точно бы знал, что от меня хотят получить. Для меня важно, доволен ли я тем, что делаю. Проблему честолюбия я решил еще в юном возрасте. Как только ты ведешься на чужое мнение – неважно положительная там оценка или негативная, это шаг назад в развитии собственного творчества. Я спокойно реагирую на любые высказывания в свой адрес. Когда ко мне где-нибудь в баре подходят люди и начинают говорить со мной про муралы, мне это приятно. Но больше в этот момент я просто хочу насладиться пивом с друзьями.  


 
Последний летний день мы провожаем у «Ракеты». К нам подходят ребята из Samara Ground – обсудить последние детали. На следующее утро Андрес начнет работу над самарским муралом, и по его мимике, глазам и движениям видно, как не терпится ему погрузиться в то, что на протяжении двух недель будет принадлежать одному ему, а затем останется во владении всего города.  
 
Самый лучший твой мурал – это какой?
Портрет моей бабушки. По национальности она итальянка. Холодная, сдержанная, всегда держит лицо. Никто и никогда не видел ее плачущей. На ее 80-й день рождения я был в Валенсии, я решил сделать ей подарок, нарисовав мурал с ее портретом. Прислал ей фото, она посмотрела, и в первый раз в жизни моя семья увидела ее слезы. Это очень личная для меня  работа. Когда я рисовал, я думал только о моей бабушке, наших отношениях и ее добрых глазах. А потом я получил от людей сотни схожих комментариев, что в портрете  они  увидели свою бабушку. А мой сын – моя главная муза. У него невероятные ресницы. И я ведь уже говорил, что посвятил ему уже восемь муралов?..
 




02 ноября 2021
Читайте также:
Наверх